Сегодня многие люди не знают, что реально представляет из себя Кавказ, а чего уже говорить про начало XIX-го века, когда не было ни интернета, ни телефонной связи. Даже для просвещённых людей того времени Кавказ являлся малоизвестным.

Отдалённость Кавказа от центральной части России, значительная недоступность из-за военных действий и труднопреодолимых путей сообщения, поверхностная изученность края — все эти обстоятельства способствовали тому, что у современников Пушкина представления о Кавказе были неясны и даже нереальны.

И негде было почерпнуть информацию о Кавказе, так как в художественной литературе кавказские мотивы особо и не развивались. Лишь мимолётные, эпизодичные упоминания о Кавказе имелись у Ломоносова, Жуковского, Державина.

Кавказ привлекал к себе внимание царского правительства исключительно как стратегический объект — обширный край, соединяющий Россию со смежными восточными странами — Турцией и Персией.

Первым из великих русских писателей посетил Кавказ Грибоедов. С 1818 года он не раз бывал на Северном Кавказе и в Закавказье. В его «Путевых записках» имеются интересные сведения о Кавказе.

Но всё же первенство открытия Кавказа принадлежит Пушкину. Открытие Кавказа как интереснейшей страны, — многонациональной, многообразной, с красивейшей природой горного края, с важнейшими торговыми путями.

Описание путешествий являлось одним из излюбленных жанров Пушкина. Личная библиотека поэта состояла из большого количества русских и иностранных книг географического и этнографического характера, о России, о других странах Запада и Востока. Среди этих книг находились также и сочинения, посвящённые Кавказу.

В данной статье рассмотрим, как путешествия и знакомство с Кавказом нашли отражение в творчестве великого поэта.

С самого начала встреча с Кавказом обернулась для русской литературы не просто освоением доселе неведомого внешнего объекта, а диалогом, без которого уже невозможно представить само её внутреннее развитие. Много написано об этом уникальном уголке земного шара, перекрестке торговых и миграционных путей, на которых издревле сходились народы, отличающиеся своеобразием хозяйственного и бытового уклада, традиций и религий, языка и культуры в целом.

Сегодня, во времена крушения мифов академической научной мафии, сложно говорить о реальном прошлом Кавказа, поскольку данные весьма противоречивы, а многие просто официальной историей не принимаются к рассмотрению. Прежде всего, это касается археологической науки и картографии.

Первые сведения о Кавказе встречаются у древнегреческих мореплавателей, посещавших за много веков до нашей эры сказочную Колхиду, над которой «высилась неведомая гора, треть ночи освещаемая солнцем», встречаются сведения о Кавказе также и в русских летописях, в «Слове о полку Игореве» (XII век), в «Хождении за три моря» Афанасия Никитина (1466 — 1472 года). И всё-таки русская общественность в начале XIX века очень мало знала о Кавказе.

Кавказ оказался как бы белым пятном на карте молодой русской литературы. Однако этот край с давних пор привлекал к себе внимание путешественников, учёных, литературоведов, историков. Значительную роль в разжигании интереса сыграли газетные и журнальные статьи и заметки, содержащие географические, историко-этнографические сведения, а также официальные сообщения о событиях Кавказской войны (с 1817 года Россия вела борьбу с разрозненными горскими племенами, объединившимися в борьбе под знамёнами Шамиля), рассказы солдат.

Многих русских писателей манил Кавказ, таинственный край, «где люди вольны, как орлы». Кавказ называли «Тёплой Сибирью»; туда, в действующую армию, ссылали неугодных царю представителей передовой интеллигенции. На Кавказ стремились молодые люди, желая побывать в «настоящем деле», туда стремились и как в экзотическую страну чудес.

Прежде чем рассказать о путешествиях А.С. Пушкина на Кавказ, необходимо пояснить аспекты кавказской политики России, поскольку она нашла отражение в произведениях поэта.

Кавказская политика России в XIX-м веке

Кавказская политика России изначально не была завоевательной, однако России пришлось войти на Кавказ в силу нескольких причин:

Во-первых, на протяжении столетий регион являл собой источник постоянной угрозы, не только для России, но и для народов самого Кавказа. Горские народы жили родо-племенным строем, допускавшим рабовладение, поддерживаемое не только обращением в рабство своих бедняков, но и захватом на территориях народов-соседей — в том числе и на территории империи — пленников с целью получения выкупа или обращения в рабство. Россия же жила сословно-кастовым строем, в котором было место и рабовладению в форме крепостного права. При этом горцы жили в установившемся режиме, а сословно-кастовый строй в империи к этому времени переживал глубочайший кризис, преодолевая который Россия развивалась в направлении признания равенства человеческого достоинства за всеми её жителями. Но и после «покорения Кавказа» проблема захвата гор­цами подданных империи с целью получения выкупа и обращения в рабство не была снята: такие захваты продолжались, а государственность империи хотя и способствовала ограничению этой практики, но полицейская власть не могла её полностью искоренить и потому на многие такого рода случаи смотрела сквозь пальцы.

Во-вторых, Кавказ стратегически расположен, по какой причине он рассматривался как буферная зона между Россией, Персией и Турцией. Здесь проходили торговые пути, соединявшие Европу с Центральной Азией. Обладание и контроль над этими важнейшими торговыми магистралями давали существенный источник дохода. На протяжении столетий Кавказ был вовлечён в борьбу между ведущими европейскими державами — Великобританией, Францией, Австрией, Германией, а также сопредельными региону государствами Ираном и Турцией. С начала XVIII века. Кавказ стал играть значимую роль в российской внешней политике как направление, где предстояло ликвидировать искусственно созданную военно-экономическую блокаду России, для которой Кавказ, таким образом, являлся «окном» в Азию.

В соответствии с указанными факторами и выстраивалась кавказская политика России на протяжении целого ряда столетий. При этом речь шла не о её господстве в регионе, а об установлении добрососедских отношений с кавказскими народами, при которых сохранялись бы их традиционные формы жизнедеятельности, культурные и национальные особенности, а родоплеменные отношения сменились более развитыми формами человеческого общежития и культура народов Кавказа изжила бы рабство.

Более того, длительное время российское руководство стремилось уйти от непосредственного присоединения Кавказа, несмотря на неоднократные просьбы об этом царей Грузии, князей Кабарды, представителей осетинских, дагестанских и чеченских общин. В отношении большинства государственных образований Кавказа, прежде всего его Северной части, а также Грузии были выработаны и реализовывались принципы вооружённого протектората. Смысл данной системы отношений заключался в том, что феодальные владетели региона, оставаясь формально суверенными, вместе с тем находились под вооружённой защитой русских военных гарнизонов, получали жалованье из российской казны и лишь периодически привлекались на службу Российской империи для отражения внешней агрессии.

Таким образом, вплоть до конца XVIII века военно-силовой аспект политики России в отношении кавказских народов практически полностью исключался. Использование военной силы в регионе было обусловлено лишь угрозой интервенции в регион Турции и Крымского ханства, а также необходимостью пресечения деятельности различных вооруженных формирований горцев в процессе реализации ими так называемой «набеговой системы».

Переломным моментом в кавказской политике России явилось событие, которое случилось чуть более двухсот лет, а именно присоединение Восточной Грузии (объединенного царства Картли и Кахетии) к Российской империи, бывших иранских провинций.

Это осложнило отношения России с ранее союзной ей Персией и стало причиной двух русско-персидских войн. Не менее негативно на данный акт отреагировала и Турция, под властью которой находилась в тот период Западная Грузия. Две последующие русско-турецкие войны (итогом которых стало воссоединение её с Восточной) также были обусловлены несогласием руководства Турции с позицией России по Грузии. И, наконец, крайне негативно на присоединение Грузии отреагировали горцы сопредельных ей территорий Северного Кавказа, для которых закавказские провинции были традиционным объектом для набегов и грабежей.

Присоединённые закавказские провинции оказались отделёнными от России землями Кабарды, Чечни, Дагестана и Северо-Западного Кавказа. В условиях XIX в. это было недопустимым явлением, поэтому Россия должна была или уйти из Закавказья, или же присоединить Северный Кавказ. Уйти с Кавказа, отвоевав его у Персии и Турции, Россия уже не могла, потому что в противном случае значительная часть его территории была бы немедленно аннексирована Великобританией, которой крайне необходим был прямой выход к Персии и «жемчужине Британской короны» — Индии. Не меньшую заинтересованность в закавказских провинциях проявлял и Наполеон Бонапарт. Допустить у своих границ наличие владений таких экономически развитых и мощных в военном отношении государств, как Великобритания или Франция, Россия не могла по интересам своей собственной экономической и военной безопасности. Поэтому основу кавказской политики России с начала XIX в. определяла программа Александра I: «Стоять на Кавказе твёрдо».

А.П. Ермолов 

Наиболее целенаправленно и последовательно курс на военно-силовое утверждение России в регионе проявился в деятельности главнокомандующего Кавказским корпусом генерала от инфантерии А.П.Ермолова (1816 — 1826 годы), который важнейшей целью своей деятельности определил продолжение начавшегося задолго до него процесса собирания земель.

И хотя противодействие укреплению позиций России в регионе приняло комплексный и широкомасштабный характер, с вовлечением в него практически всех значимых государств того времени, тем не менее, именно антироссийская вооруженная деятельность горцев Северного Кавказа приняла наиболее ожесточенный и напряженный для России характер.

Турция и Персия к концу 20-х годов XIX столетия, потерпев сокрушительные поражения от России, перестали представлять собой какую-либо угрозу России и отказались от претензий на Кавказ. В то же время вооруженные восстания горцев на Северном Кавказе в 1818, 1821, 1823 и 1825 годах, хотя и носили разрозненный и стихийный характер, тем не менее, свидетельствовали о категорическом неприятии их руководителями усиления позиций России в регионе. И только лишь жёсткая и последовательная политика А.П. Ермолова по подавлению антироссийских вооруженных выступлений не позволила этим стихийным и локальным по своей сути восстаниям перерасти в единое антироссийское вооружённое сопротивление с вовлечением в него широких слоев населения Северного Дагестана и Чечни.

При Александре I генерал А.П. Ермолов, назначенный наместником Кавказа, начал продвижение в глубь Чечни и Дагестана, создавая оборонительные линии и военные опорные пункты.

При А.П. Ермолове усилилось сопротивление горских народов, вылившееся в религиозно-политическое движение — мюридизм. Оно подразумевало религиозный фанатизм и непримиримую борьбу против «неверных» (газават). На Северном Кавказе это движение было направлено исключительно против русских, что придавало ему националистический характер. Распространялось оно в основном в Дагестане и Чечне, Здесь сложилось своеобразное государство на религиозной основе — имамат. В 1829 — 1830 годах между Россией и имаматом, объединившим наиболее непримиримых горцев, началась так называемая Кавказская война.

В 1834 году имамом (главой государства) стал Шамиль. Он создал сильную армию и сосредоточил в своих руках административную, военную и духовную власть. Под его руководством на Северном Кавказе усилилась борьба против русских. Она продолжалась с переменным успехом около 30 лет. В 40-е годы Шамилю удалось расширить подвластные ему территории. Он установил связи с Турцией и Англией.

В борьбе против имамата Россия несла значительные финансовые, экономические и, самое главное, людские потери. Однако длительное сопротивление подорвало силы горцев. В конце 50-х годов XIX века началось внутреннее разложение государства Шамиля. Крестьянство и другие слои населения, замученные войной, бесчисленными военными поборами, суровыми религиозными ограничениями, стали отходить от мюридизма. В августе 1859 года пало последнее убежище Шамиля — аул Гуниб. Имамат прекратил своё существование.

В 1863 —1864 годах русские войска заняли всю территорию по северному склону Кавказского хребта и подавили сопротивление черкесов. Кавказская война закончилась включением Северного и Северо-Западного Кавказа в состав Российской империи.

После присоединения этого региона Россия заботилась о стабилизации внутреннего положения в нём и недопущении повторения событий, подобных Кавказской войне. Для этого власти стремились обеспечить благосостояние населения, снизить напряжённость между горскими общинами и внутри них. В 60 — 70-х годах XIX века была проведена земельная реформа, обеспечившая жителей собственными земельными наделами. Созданная налоговая система позволяла собранные финансовые средства использовать исключительно на нужды края. Часть средств поступала на Северный Кавказ из общероссийскою бюджета. Постепенно осуществлялось освобождение рабов и других зависимых категорий населения. Последовательно проводилась политика распространения грамотности, образования, повышения культурного уровня горцев.

Значительно оживилась экономика края. Началось интенсивное строительство грунтовых и железных дорог. Активно развивалось сельское хозяйство, кустарное и мелкотоварное производство. К концу XIX в. возникла добывающая промышленность. Появились первые фабрики и заводы.

Северный Кавказ, как и Закавказье, не был превращён в колонию Российской империи. Он вошёл в её состав на равных правах с другими народами.

Влияние русской культуры на художественную культуру народов Северного Кавказа

Результаты этого влияния сказались на уровне развития всех видов искусства. Тема Кавказа, кавказской культуры нашла свое отражение в творчестве русских писателей и поэтов. Представители русского романтизма проявляли тенденциозность в описании характера местных жителей Кавказа как людей чрезвычайно мстительных и жестоких, чуждых гуманизма. Девушки и женщины горских племён в обрисовке этих писателей предстают как существа непривлекательные и неопрятные. Совсем иная позиция характеризовала произведения передовых русских писателей, поэтов. Исторические судьбы Kaвкaзa и России, переплетение истории и культуры озарены целой плеядой известных имен.

Кавказу в ХVI — ХIХ веках императорская Россия уделяла большое внимание, и, конечно, всё это не могло остаться в стороне от русских поэтов и писателей. Упоминания о Кавказе содержатся в одах М.В. Ломоносова, в стихотворной повести «Бова» А.Н. Радищева и его поэме «Песнь историческая». Кавказу посвящены «Стихи на покорение Дербента» и ода «На возвращение из Персии через Кавказские горы графа В.А. Зубова» Г.Р. Державина, он первый в русской поэзии описал красоту кавказской природы. Несколько строк посвятил кавказцам В.А. Жуковский в «Послании к Воейкову». Разжалованный в солдаты и сосланный на Кавказ А.И. Полежаев создаёт на кавказском материале свои поэмы и стихи.

Однако именно Александр Сергеевич Пушкин стал первооткрывателем Кавказа в русской литературе.

В.Г. Белинский писал, что:

В начале июля 1820 года А. Пушкин по приглашению героя войны 1812 года генерала Раевского выехал на Кавказ. Вполне возможно, что двигала им возможность участия в боевых действиях или, как минимум, наблюдения их. Поэта поразила красота южной природы: цепи снежных гор, бурные реки, синее южное море. Первыми впечатлениями о поездке он делился с братом Львом в своём письме:

Первые же поэтические строки о Кавказе появились в эпилоге к «Руслану и Людмиле», сочиненном здесь, на Водах 26 июля и напечатанном во втором издании поэмы. В нём зазвучали героические образы борьбы за прекрасный, поэтический и «негодующий» Кавказ, в стихотворные строки облечена мысль о неизбежности его присоединения к России.

Поэтическим итогом его первого пребывания на Кавказе явилась поэма «Кавказский пленник», законченная в 1821 году.

Рисунок Пушкина. 1821

В ней поэт открыл русским и европейским читателям близкий к реальной действительности Кавказ и первым из русских литераторов задумался о контактах русского и горских народов. Картины горной природы гармонично слились в поэме с изображением жизни и быта горцев. Но для создания подобного новаторского произведения, имевшего в течение всего XIX столетия многочисленных подражателей, требовалось, помимо мастерства и личных наблюдений, приобрести разносторонние знания. Этот пробел поэт заполнил в результате бесед с известным кавказоведом С.М.Броневским, с которым встретился в Крыму, и знакомства с его трудом «Новейшие географические и исторические известия о Кавказе».

А.С.Пушкин. Черкес на фоне Бештау. Иллюстрация к поэме «Кавказский пленник». 1821 — 1822гг.

Из посвящения к поэме мы узнаем, что Пушкин на Кавказе отдыхал душой. Среди горных кавказских вершин он искал вдохновение и обрел его. Величественная красота кавказской природы очаровала и взволновала романтически настроенного юношу. Однако если из «Посвящения» мы узнали лирическую сторону поэта, то в «Эпилоге» мы познакомились с другой: он пристально приглядывался к жизни горцев, восхищался их отвагой, любовью к вольности, простотой и гостеприимством:

Жизнь горцев, их быт, нравы, даже опасности и подвиги в их понимании манили и увлекали поэта.

— начал поэт свою поэму. Но уже через несколько строф писал и обращался к их жизни и выражал свое отношение:

Мятежная душа поэта долго гналась за «весёлым призраком свободы» и настигла его на высотах Кавказа. Он дал обещание никогда не забыть «…кремнистых вершин, гремучих ключей, увядших равнин, знойной пустыни…»

Стало понятно, какое огромное впечатление произвело на русское общество блестящее описание жизни горцев Кавказа и её величественной природы.

Лишь с появлением «Кавказского пленника» тема Кавказа, сцены из кавказской жизни прочно вошли в русскую литературу, приобретая значение литературной традиции.

С мая по сентябрь 1829 года длилось второе пребывание Пушкина на Кавказе. Причины, толкнувшие поэта на поездку без санкции царя Николая I, как предполагают, были самые разные. Но главным всё же явилось стремление Пушкина глубже познакомиться с Кавказом.

Начать второе знакомство с Кавказом Пушкин решает с посещения в Орле опального генерала А.П. Ермолова. В этом заключался и вызов дворцовой олигархии, и лично царю, и желание побеседовать с человеком, пребывание которого составило целую эпоху на Кавказе. Поэт замышлял посвятить Ермолову капитальный труд , возможно, записки о ермоловских войнах.

Но, отдавая дань Ермолову, как личности, Пушкин ничего не приукрасил и показал его сильные и слабые стороны.

То, о чём страстно мечтал поэт во время первого пребывания на кавказских Минеральных курортах, исполнилось в мае 1829 года: он увидел Терек, исполинские горы, глухие ущелья, мирных и немирных горцев. Подлинный Кавказ, не похожий на городки Кавминвод, стремившиеся подражать европейским курортам, обрушил на поэта массу впечатлений. Пушкин стал очевидцем восстания в Восточной Осетии. Каждая деталь, фраза в дневниках и стихотворениях, оставшиеся не прокомментированными, даже событие, казалось, не имевшее прямого отношения к его жизни, — всё требовало обстоятельного изучения.

Пушкин хорошо понимал, что знакомство с Кавказом немыслимо без близких контактов с местным населением. Он встречается и изучает быт людей самых разных национальностей: калмыков, осетин, кабардинцев, грузин, армян, турок, азербайджанцев, представителей народов Дагестана. В Арзруме поэт знакомится со старшинами чеченских селений и знаменитым предводителем горцев, предшественником Шамиля, Бей-булатом Таймиевым. Приезд его к Паскевичу поэт связал с установлением новых мирных отношений между русской администрацией и непокорными горцами. Но недальновидная политика царских чиновников, уповавших более на военную мощь, чем на объективные условия, сложившиеся в горских обществах Восточного Кавказа, разрушение их идеалов свободы вскоре свели на нет эти усилия. Исследователи, прослеживая контакты Пушкина на Кавказе, вместе с тем почему-то не обращали внимание на общение поэта с горцами в Петербурге. Благодаря изучению персонажей картины Г.Чернецова «Парад на Царицыном лугу», удалось установить, что среди окружения поэта находилось немало кавказских горцев необычной судьбы.

«Тазит». Рисунок Пушкина. 1829.

Высшим достижением кавказского творчества Пушкина явилась поэма «Тазит», незавершенная в рукописи. Сюжет «Тазита» навеян посещением Пушкиным развалин средневекового города Дедякова — Татар-туба и осетинского аула под Владикавказом. Таких персонажей, как Тазит и его воспитатель, ещё не знала русская литература о Кавказе. Они олицетворяют новых людей, носителей цивилизованной морали и передовой культуры. Большинство из них не изменило своей вере — исламу. Это вызвало протест в обществе: появление таких людей было ещё не близко в горской среде. Но они уже существовали, и каждый из них, то ли блестящий лейб-гвардеец, или академик живописи, повторили, в основном, путь Тазита.

«Тазит». Рисунок Пушкина. 1829.

Во время этого путешествия он живо интересовался нравом и бытом Кавказа, размышлял о путях и средствах установления дружбы между ними и Россией. Плодом поездки на Кавказ стали стихотворения «Кавказ», «Обвал», «На холмах Грузии».

Если после 1820 года Пушкин как бы замкнул почти на девять лет кавказскую тему, то после 1829 года этот процесс в его творческой лаборатории активно развивался. Об этом говорят находящиеся в портфеле поэта планы поэмы о любви черкеса и казачки и кавказского романа о приключениях декабриста А.И. Якубовича. Знакомство с героями романа, анализ исторических сведений, планов дает основание специалистам утверждать, что эти произведения должны были воссоздать подлинные исторические события эпохи 20 — 30 годов XIX века на Кавказе. Кавказская тема нашла неожиданное продолжение в «Истории Пугачёва». Пушкин кропотливо изучает разнообразную кавказоведческую литературу и источники.

До А.С. Пушкина в художественной литературе кавказская тема сводилась лишь к беглым упоминаниям и эпизодам.

Величайшей заслугой русского гения явилось донесение исторической, этнографической информации, способствующей формированию взаимного русско-кавказского культурного процесса — уверенного и верного движения к общечеловеческой цивилизации, при этом необходимо отметить, что творчество поэта на кавказскую тему основано на энциклопедических познаниях поэта, свидетельствующих о его разносторонних исторических интересов.

В обстановку эйфории, охватившей российское общество в связи с победами на Юге, трезвый взгляд Пушкина на кавказскую политику явно не вписывался. Булгаринская «Северная пчела» обвинила Пушкина в отсутствии патриотизма. «Вестник Европы» обрушился на «певунов, не воспевших нашего оружия».

Полностью очерк «Путешествие в Арзрум» увидел свет лишь в 1836 году в первом номере основанного А. Пушкиным журнала «Современник». Произошло это всего за год до трагической дуэли поэта с Ж.Ш. Дантесом.

Послесловие

Творчество А.С. Пушкина оказало огромное влияние на развитие культуры народов Кавказа. Он смотрел на себя как на поэта, произведения которого найдут дорогу ко всем народам многонациональной России. Однако влияние А.С.Пушкина на развитие отечественной культуры не ограничивалось литературой. Его творчество непосредственно воздействовало и на развитие музыки (Глинка, Мусоргский, Чайковский), живописи (Репин, Айвазовский, Серов) и других видов искусства.

В Северной Осетии в честь 200-летнего юбилея А.С.Пушкина была выпущена любовно оформленная книга «Пушкин и Кавказ». В неё вошли все произведения поэта, посвященные Кавказу, а также фрагменты переписки А.С.Пушкина, отражающие его кавказские встречи и впечатления. В предисловии к книге Расул Гамзатов, поздравив осетинских коллег с выходом этой книги, подчеркнул, что на Кавказе Пушкина издавна считали «своим» поэтом, и рассказал по этому поводу такую поэтическую историю:

http://nnm.me/blogs/gaal_rlz/russkaya_kultura_v_istoricheskoy_sudbe_kavkazskih_narodov_chast_3/

В Северо-Кавказском регионе всегда знали и помнили А.С. Пушкина. Его творчество оказало влияние также на поэтов и писателей Северного Кавказа. И, может быть, как продолжение пушкинских слов Расул Гамзатов писал:

(примечание — тюркское кунак, конак — гость)

Недаром В.Г.Белинский сказал:

И как не вспомнить здесь слова, сказанные поэтом при жизни:

На долю поэта выпала задача огромной культурно-исторической важности, казалось бы, непосильной для одного человека, но гигант Пушкин с этой задачей справился блестяще, ибо творческий путь его был стремителен и плодотворен.

— так писал о Пушкине известный критик В. Белинский.

Источник