Империализм не закончился. Сегодня он называется международным правом

Однобокое правосудие: слабые страны наказываются, а богатые государства и гигантские корпорации распространяют свою мощь по всему миру

Утверждается, что приговор Чарльзу Тейлору, бывшему президенту Либерии, дал однозначный сигнал действующим мировым лидерам: высокая должность не спасает от преследования. На самом деле, он дал два сигнала: если вы возглавляете малую, слабую страну, на вас может обрушиться вся мощь международного права; если же вы глава мощной державы, то бояться нечего.

Каждый, кого волнует проблема прав человека, должен приветствовать этот вердикт, однако он напоминает нам о том, что никто не понес законного наказания за развязывание незаконной войны против Ирака. Оно соответствует данному в Нюрнберге определению «преступления агрессии», которое было названо «главнейшим из международных преступлений». Обвинения, которые следовало бы предъявить в условиях подлинно беспристрастной системы Джорджу Бушу, Тони Блэру и их приспешникам, гораздо серьезнее того, в чем был признан виновным Тейлор.

Как утверждает министр иностранных дел Уильям Хейг, приговор Тейлору «демонстрирует, что совершившие самые серьезные преступления могут быть и будут привлечены к ответственности за свои действия». Но Международный уголовный суд, хотя он был создан десять лет назад, и хотя преступление агрессии признано в международном праве еще в 1945 году, по-прежнему не правомочен разбирать «самые серьезные преступления». Это связано с тем, что влиятельные державы по очевидным причинам затягивают наделение его соответствующими полномочиями. Преступление агрессии не включено в законодательство Великобритании, Соединенных Штатов и других западных стран. Международное право остается имперским проектом, который предусматривает наказание только за преступления, совершенные вассальными государствами.

В этом отношении оно напоминает прочие глобальные институты. Несмотря на реформы, о которых столько трубят, Международный валютный фонд остается под контролем Соединенных Штатов и бывших колониальных держав. Для принятия важнейших решений по-прежнему необходимо 85% голосов. По необъяснимому упущению Соединенные Штаты обладают 16,7% голосов, что означает право вето на дальнейшие реформы. У Бельгии в восемь раз больше голосов, чем у Бангладеш, у Италии — больше, чем у Индии, а у Великобритании и Франции — больше, чем у 49 африканских государств-членов МВФ вместе взятых. По имперской традиции директор-распорядитель является европейцем, ее заместитель — американец.

В результате, МВФ остается инструментом, посредством которого западные финансовые рынки распространяют свое влияние на весь остальной мир. Например, в конце прошлого года он опубликовал доклад, в котором призывал развивающиеся экономики увеличить свою «финансовую глубину», определяемую как «совокупность финансовых требований и встречных требований экономики». Это, по мнению МВФ, убережет их от кризиса. Как отмечает проект «Бреттон-Вудс», развивающиеся страны с крупным реальным сектором и малым финансовым лучше всех перенесли экономический кризис, вызванный развитыми экономиками с крупным финансовым сектором. Как и современные опиумные войны, которые он вел в 1980-е — 1990-е, вынуждая азиатские страны либерализовать свои валюты, что позволяло западным финансовым спекулянтам их атаковать, предписания МВФ кажутся непостижимыми, пока не осознаешь, что они являются инструментами финансовой власти.

Деколонизация произошла только после того, как бывшие колониальные державы и империи капитала, от имени которых они действовали, создали иные средства сохранения контроля. Некоторые — например, МВФ и Всемирный банк — остались почти неизменными. Другие, вроде программы передачи особым порядком, возникли в ответ на новые вызовы глобальной гегемонии.

Как показывает похищение Абдул Хакима Белхаджа и его жены, министерство иностранных дел и разведывательные службы Великобритании считают себя глобальной полицией, ведающей делами других стран. В 2004 году, после того, как Тони Блэр, имея в виду возможные контракты для британских нефтяных компаний, решил, что Каддафи — полезный актив, альянс был закреплен поимкой, упаковкой и доставкой режиму его противников.

Как и колониальные преступления, которые были совершены британским правительством в Кении и других странах и скрывались Форин-офисом вплоть до публикации в прошлом месяце его секретных архивов, программа передачи особым порядком была скрыта от взоров общественности. Как министр по делам колоний Алан Леннокс-Бойд неоднократно лгал парламенту по поводу задержаний и пыток представителей народа кикуйю, так и Джек Стро, тогдашний министр иностранных дел, заявил в 2005 году в парламенте, что «утверждения о причастности Соединенного Королевства к выдаче особым порядком просто не соответствуют действительности».

Читая электронные письма, которыми обменивались канцелярии Джеймса Мердока и Джереми Ханта, я с удивлением отметил, что и здесь правительство считает себя агентом империи — в данном случае, Мердока — и приписывает электорату чисто декоративную роль. Работая, вопреки интересам общества, на News Corporation, финансовый сектор и миллиардеров-жертвователей Консервативной партии, его министры действуют как окружные комиссары капитала, управляя Британией так же, как их предки управляли колониями.

Борьба за власть, нефть и сферы влияния, начатая Бушем и Блэром в Месопотамии под традиционным прикрытием цивилизующей миссии; колониальная война продолжающаяся в Афганистане через 199 лет после начала Большой игры; функции глобальной жандармерии, которые присвоили себе великие державы; однобокое правосудие, творимое на основании международного права. Все это свидетельствует о том, что империализм не закончился, а просто принял иные формы. Виртуальная империя не знает границ. Пока мы не разглядим ее и не научимся ей противостоять, все мы — и черные, и белые — останемся ее подданными.

Источник