Екатерина II и Англия

Сколько слухов наши уши поражает!
Сколько сплетен разъедает, словно моль!..
Владимир Высоцкий

С каким трудом пролагают себе путь в жизнь великие идеи, плодотворные для всего человечества или для огромной его части – это видно, между прочим, на вопросе о неприкосновенности частного имущества или другого – государственного, во время войны.

Вопрос этот начал волновать всю образованную Европу еще в XVII веке, возмущенную английскими захватами на море чужих судов, плавающих под торговым флагом.

Хотя теоретическое решение он получил уже много десятков лет тому назад. Медленным и кропотливым трудом, иногда трудом целых поколений, получает осуществление принцип или идея, которая, казалось бы, не может и не должна служить предметом каких бы то ни было споров.

«Частная собственность неприятеля неприкосновенна» – вот принцип, который требовали нейтральные страны для своих торговых операций на территориях и портах воюющих стран.

В конце прошлого столетия между Пруссией и молодой тогда, Североамериканской республикой заключен был союзный договор, одна из статей которого торжественно признает этот принцип, но на практике от него почти всегда уклонялись.

В самом начале франко-прусской войны состоялось распоряжение, по которому французские торговые суда не должны быть конфискуемы военно-морскими властями Соединенных Штатов, за исключением только тех случаев, когда будет доказано, что они нагружены контрабандным товаром.

Но уже в январе 1871 года это распоряжение было отменено, и на все остальное время войны сохраняла свою силу парижская морская декларация 1856 года, в которой заключаются следующие четыре параграфа:

1. Каперство отменяется навсегда.
2. Нейтральный флаг гарантирует неприкосновенность частной собственности неприятеля, за исключением контрабанды.
3. Нейтральная собственность, за исключением контрабанды, свободна и под неприятельским флагом.
4. Блокада считается действительной только тогда, когда она производится военной силой, достаточно могущественной для того, чтобы фактически препятствовать входу в неприятельские воды и обстреливанию неприятельского побережья.

В этой декларации, как видите, нет статьи, которая гарантирует неприкосновенность неприятельской собственности на море, но все-таки понятие нейтралитета вводится ею в морское право.

В прежние времена всякий, кто вел войну, уже в силу этого превращался в морского разбойника, грабившего весь мир и не допускавшего различая между добром своего противника и других наций, в войне не участвующих.

Особенно Англия обессмертила страницы своей истории такого рода подвигами.

Один только раз, коалиции из морских держав удалось заставить уважать, правда, на короткое время, принципы морского права, во многом сходные с парижской декларацией 1856 года.

Это было во время североамериканской войны за независимость, освободившей Соединенные Штаты от английского ига.

В течение всего периода этой войны (1775 — 1783) торговля нейтральных народов подвергалась невероятным преследованиям со стороны Англии, возмущенной помощью, которую оказывали Франция и Испания ее восставшим колониям.

Жестокие приговоры английских призовых судов, их пристрастие, наконец, разбойнические подвиги английских каперов – все это создало положение, невозможное и оскорбительное для нейтральных наций.

Всем этим насилиям положила конец, оригинальная для того времени, декларация Екатерины II – 1780 года, которая обессмертила имя великой императрицы.

История этой декларации настолько поучительна, что стоит рассказать ее здесь в нескольких словах.

В 1778 году американские каперы в первый раз появились в Северном море и нападали там, на английские суда с товарами, находившиеся на пути в Архангельск.

Отношения наши с Англией были тогда не союзнические, но дружеские, т.е. такие, из которых британская торговля извлекала для себя огромные выгоды, тогда как интересы России не выигрывали ничего по той простой причине, что наша морская торговля находилась тогда только в зародыше.

Заискиванье Англии пред Екатериной II доходило тогда до того, что в Лондоне предлагали нашему правительству для русских торговых судов привилегию, освобождавшую их от осмотра английских чиновников наблюдавших за контрабандной торговлей.

Тем не менее, Екатериной II сделан был шаг, одинаково неприятный как для Великобритании, так и для Испании, помогавшей американцам. Ближайшим поводом послужило следующее обстоятельство.

Русские купцы в Архангельске снабдили голландское судно «Concordia» большим грузом пшеницы, предназначенным для нейтральных портов на Средиземном море.

Испанский военный крейсер, задержал это судно в водах Гибралтара, отвез его в порт Кадикс, при чём, испанские власти решили, что русская пшеница предназначалась для англичан и на этом основании продали весь груз с публичного торга по невероятно низкой цене.

Немедленно наше правительство обратилось к испанскому кабинету с представлением в защиту, нейтрального судоплавания, но не успели еще в Петербурге получить ответ, как императрице уже сообщили о втором, точно таком же подвиге испанских властей.

Испанцы снова захватили русское судно с хлебным грузом – «Св. Николай» и увели его в порт Кадикс.

Это было в конце февраля 1780 года, а 10-го марта того же года из Петербурга была отправлена дворам Лондона, Версаля и Мадрида следующая декларация:

1. Нейтральные суда могут беспрепятственно заходить в гавани воюющих сторон и плавать вдоль побережья той или другой воюющей стороны.
2. Собственность подданных воюющих держав пользуется свободой на нейтральных судах, за исключением контрабанды.
3. Контрабандой признаются исключительно предметы, удовлетворяющие потребностям военного времени.
4. Гавань считается блокированной только в тех случаях, когда нападающая сторона располагает в соответственных видах военно-морскими силами, настолько внушительными, что вход в эту гавань сопряжен с очевидными опасностями.

Результатом этой декларации явился союз восьми морских держав: России, Дании, Швеции, Голландии, Пруссии, Австрии, Португалии и обоих Сицилий.

К принципам этой декларации примкнули также – Франция, Испания и Северная Америка.

Одна только Англия, ошеломленная неожиданным образом действий Екатерины II, осталась при своем особом взгляде на морское право, но напуганная единодушием восьми держав, она на практике стала соблюдать большую осторожность.

Но все морское право, таким образом, созданное инициативой Екатерины II, сохраняло свою силу до конца войны за независимость, т. е. до конца 1783 года.

С этого года, вследствие распадения коалиции нейтральных держав, английское разбойничье право на море снова вступает в силу.

Сравнивая декларант Екатерины II с парижским мирным договором 1856 года, мы видим, что и тут подтверждается старая истина» – «нет ничего нового под луною».

С тех пор, повсюду, в Европе выражают надежду на то, что и теперь возникнет коалиция, столь же плодотворная, как та, которая была создана Екатериной Великой, и всегда обращали свой взор на Россию, как инициатора мирных начинаний.

Но Екатерине мелко отомстили за «щелчок по носу». Нашелся недовольный, уволенный за неподобающее поведение переводчик Академии наук некий Барков, который и ввел в обиход порочность царицы, в своих скабрезных виршах.

Из того же источника черпают и современные «баснописцы», типа Сванидзе, Прокопенко и пр., которые и льют ушаты грязи на историю.

Именно о них, таких «патриотах» писал А.М.Жемчужников:

Ho те мне, Русь, противны люди,
Те из твоих отборных чад,
Что, колотя в пустые груди,
Все о любви к тебе кричат.
Противно в них соединенье
Гордыни с низостью в борьбе,
И к русским гражданам презренье
С подобострастием к тебе.

Источник