Вход

Двигатель

Самозваная династия

16 июня 2018 в 15:20 | Емеля |Александр Пыжиков | 1751 | 0

Первый царь из рода Романовых не имел авторитета ни в стране, ни за границей

Избрание Земским собором Михаила Романова на царский престол проходило в его отсутствие. Более того, по завершении никто не знал, где тот находится. Только потом стало известно, что новый монарх приютился в Ипатьевском монастыре, куда выехал к зиме 1612 года, после изгнания из Москвы поляков.

Ситуация отличалась крайней неопределенностью, его предусмотрительная мать – инокиня Марфа – посчитала нелишним покинуть беспокойную столицу. Почему их убежищем стала именно обитель в Костромском крае, хорошо выяснено, о чем романовские историки предпочитают не распространяться лишний раз. Архимандрит монастыря, отказавшись помогать законному царю Василию Шуйскому, присягнул Лжедмитрию II и посетил тушинский лагерь. После чего неизменно ориентировался на Филарета, имевшего там большой вес.

Первые шаги

Свержение Шуйского подтвердило правильность выбора «ипатьевцев». Союз Семибоярщины и польского короля Сигизмунда III сулил светлое будущее именно Филарету: он возглавил «великое посольство» к королю для утряски деталей по передаче России под иноземное иго. Уезжая, предупредил родных: в случае непредвиденных обстоятельств укрыться в надежном месте, указав на Ипатьевский монастырь. Эти непредвиденные обстоятельства настали, когда народное ополчение выкинуло поляков из столицы. Архимандрит с распростертыми объятиями принял сына своего покровителя, оправдывая доверие последнего.

Именно оттуда избранный царь направился в ожидавшую его Москву. Однако триумфальной его поездку в столицу назвать никак нельзя. Страна пребывала в таком хаосе, что о существовании самого государства можно было говорить с известной долей условности. Часть казаков во главе с Заруцким сразу отвергла новоизбранного. На руках у них имелся свой кандидат – сын Марины Мнишек, они строили планы вокруг него. Другие продолжали существовать в прежнем режиме, т. е. разбойничать и грабить, отвлекаться на очередного царя считалось потерей времени. Казацкими бандами настолько кишели дороги, что даже Михаил с матерью, следуя к Земскому собору, долго не могли выехать из Троицко-Сергиевского монастыря, опасаясь за свои жизни. Все это наглядно показывает, насколько шатким являлось избрание, и предстоящее будущее не обещало быть радужным.

Венчание на царство, состоявшееся в июле 1613 года, дало старт пожалованиям земель тем, кто поддержал нового монарха. Речь о перераспределении земельного фонда или формальном закреплении вотчин, которые уже находились под контролем его сторонников. Законный вид этому придавало решение Земского собора – «прошлого не ворошить и старых счетов не поднимать». Кто бы в Смутное время в каком лагере ни подвизался, за ним оставлялись чины, награды и пожалования. Нетрудно понять, что в наибольшем выигрыше оказались бывшие «служивые Тушинского вора» – Лжедмитрия II: они составляли костяк, обеспечивший возведение Михаила на престол. Исследователи изучили корпус грамот о раздачах земель и выяснили, что больше всего досталось именно «тушинцам», как из бояр, так и из казаков; сотни вояк из воровского лагеря превратились в зажиточных дворян.

Бывшие «тушинцы», сплотившиеся вокруг Михаила, объявили своими заклятыми врагами всех продолжающих делать иные ставки. Последующие пять лет вся страна по-прежнему напоминала арену с рыскающими повсюду украинско-польскими бандами. Крупным очагом сопротивления с осени 1613 года стала Астрахань, где осели Заруцкий и Мария Мнишек с сыном. Здесь они вынашивали поход на Самару и Казань. Через некоторое время к ним присоединился родной брат Заруцкого, пробившийся из Литвы аж через всю страну. Бои с этой компанией продолжались вплоть до середины следующего года, когда правительственным войскам удалось одержать верх. После чего предводителей отправили в Москву, где Заруцкого посадили на кол, четырехлетнего «воренка» удушили, а Мнишек умерла по дороге в столицу в Коломне.

Серьезную головную боль властям доставлял поляк Александр Лисовский со своим отрядом. Его тактика состояла в том, чтобы избегать крупных и прямых столкновений с царскими войсками. Зато он со знанием дела проводил отличавшиеся жестокостью набеги на разные уезды. Причем это воинство постоянно укрывалось на территории Речи Посполитой. Сигизмунд III открыто поддерживал Лисовского, снабжал деньгами, удостоил личной аудиенции. В 1616 году, готовясь к очередному рейду, верный королевский слуга разбился, упав с коня.

Неменьшую опасность представлял и еще один персонаж – атаман Янко Баловень. Летом 1615 года тот даже сподобился пойти на Москву с жесткими денежными требованиями. Его отряд остановился в селе Ростокино, угрожая городу, когда основные силы были задействованы против Лисовского. Справиться с Баловнем удалось лишь хитростью: его с 36 соратниками пригласили в Кремль к царю, якобы обсудить предполагаемые выплаты. Там их схватили и приговорили к повешению, остальных, лишившихся руководства, разогнали.

Все эти события – любимые сюжеты хронистов, с воодушевлением повествующих об освободительной войне, возглавляемой Романовыми. Между тем новая власть воспринималась тогда не так восторженно, как изображалось впоследствии. В этом нет ничего удивительного, поскольку ее лицо определяли запятнанные сотрудничеством с Сигизмундом III бояре, соединившиеся теперь с теми, кто на протяжении ряда лет грабил и насиловал страну. Разумеется, население не могло не испытывать к ним вполне определенных и понятных чувств. Когда предводители еще первого ополчения Заруцкий и Трубецкой раздавали грамоты на угодья от своего имени, мужики с помощью стрельцов часто не пускали новоявленных хозяев в пожалованные волости.

После избрания нового царя ситуация практически не изменилась, поскольку на земле пыталась закрепиться все та же ненавистная публика. Своим указом царь Михаил запретил впредь называть ее разбойниками. Хотя сама «освободительная» власть, находясь в шатком положении, не брезговала грабительскими методами. Именно так воспринималось введение чрезвычайных налогов. Такие сборы широко практиковались в 1614–1618 годах, составляя «пятину», т.е. пятую часть от всего движимого имущества каждого плательщика, и весьма напоминали узаконенный грабеж. Простые люди даже сравнивали служивых Михаила с контингентом того же Лисовского. Интересно, что и сопротивлявшиеся Романовым банды не упускали случая указывать на то, кто является опорой новых властей. Так, Заруцкий, овладев летом 1613 года Астраханью и казнив воеводу, оповещал жителей, что московским государством «Литва завладела».

Надо заметить, подобные утверждения не были такими уж легкомысленными, как кажется на первый взгляд. Достаточно вспомнить и то, как повела себя новая «народная» власть по отношению к лидерам второго ополчения. На Пожарского после избрания Михаила полились потоки грязи и клеветы. Оказалось, именно он ратовал за призвание иностранца на царство и отказывал в доверии местным претендентам. Получалось, рискуя жизнью, тот выдавливал врагов, чтобы затем настойчиво зазывать их обратно.

В ход пошли и попытки обвинения в растрате казенных сумм. Подчеркнем, семейство Романовых еще с годуновских времен отличали натянутые отношения с будущим руководителем ополчения, тогда тот остро конфликтовал с Лыковым, женатым на родной сестре Филарета Настасье. Теперь же бывшая жена последнего инокиня Марфа при сыне-царе фактически вершила дела вкупе со своими племянниками Салтыковыми. Теми самыми, что вместе с Филаретом дружно присягали всем без исключения, начиная с Лжедмитрия I.

При владычестве этой публики у Пожарского оставалось немного шансов удержаться на плаву. Вскоре его втянули в местнический спор с Борисом Салтыковым и официально объявили проигравшим, т. е. более худородным, что теоретически означало отдачу в холопы. Хотя дело ограничилось пешим визитом ко двору победителя, поклонами и стоянием на коленях; таким способом Романовы глубоко унизили лучшего полководца. Его родного брата, командовавшего в ополчении передовыми отрядами, отослали из столицы, назначив воеводой в глухую провинцию.

Nevrev Nikolai⁄Heritage Image Partnership Ltd⁄Alamy Stock Photo⁄Vostock Photo
Мария Хлопова (на гравюре) – первая невеста Михаила Романова После неудачи государевой избранницей стала княжна Долгорукая, а по ее кончине Михаил женился на литовского происхождения Стрешневой

Фактически произошел разгром руководства действительно народного ополчения, в то время как персонажи типа Трубецкого, Милославского, Салтыковых, олицетворявшие предательство, прекрасно освоились в новой обстановке.

Приток новых кадров, обеспечивших трон сыну Филарета, открывал возможности укрепиться уже более основательно. Существенным препятствием на этом пути была Польша, где считали королевича Владислава законным правителем Московии. Причем так считали не только там, но и практически во всей Европе. Послы Михаила, прибывшие в Австрию с верительными грамотами, встретили более чем холодный прием: с ними явно не желали разговаривать. Во Франции на просьбы московских дипломатов признать избрание нового государя ответили молчанием. Что касается Швеции, то та вообще не прекращала военных действий на северо-западе России; в 1615 году осадили Псков. Очевидно, Романовых воспринимали как лиц, укравших законную власть у тех, кому они же ранее присягали.

Из Польши постоянно раздавались упреки в измене Владиславу, там даже избегали называть по имени Михаила. Поляки ожидали достижения королевичем совершеннолетия, что означало его вступление в права на московский престол; к этому событию и были приурочены военные действия. Их предварило специальное послание, где Владислав напоминал, как его призывали на царство, целовали крест, отправляли послов боярских к отцу для переговоров. Во главе того «славного предприятия» стоял Филарет, который «начал делать не по тому наказу, каков ему был дан от бояр» (т. е. «пятой колонны»), а прочил и замышлял на московское государство сына своего. Королевич подчеркивал, что едет «неспокойное государство по милости Божьей покойным сделать».

Вместе с ним следовал и незабвенный патриарх Игнатий, проживавший в поместьях возле Вильно и ожидавший возвращения в Москву для венчания Владислава на царство. Именно поэтому поляки в документах называли Филарета лишь митрополитом. Действительно, старания последнего по сдаче Московии под Польшу удачными назвать нельзя, правда, по не зависящим от него причинам. «Виновником» стало ополчение Пожарского, из-за которого весь замысел оказался на грани срыва, а после избрания Михаила на царство филаретовская миссия вообще лишилась какого-либо смысла. Из «великого посла» тот превратился в пленника, коего Сигизмунд III заподозрил в спланированном обмане.

Провальное нашествие

Война началась осенью 1617 года, причем благоприятно для поляков. Лично возглавивший поход Владислав без особых усилий взял Дорогобуж, Вязьму, Можайск: обстановка зримо напоминала преддверие новой Смуты. Затем с Украины началось очередное вторжение запорожско-приднепровских казаков. Это воинство под началом Сагайдачного и Дорошенко захватило Ливны, Елец и вступило в Рязанскую землю, блокировав Михайлов и Зарайск; все это сопровождалось разорением уездов и волостей. Интересно, что жители, адресуя в столицу мольбы о спасении, ожидали помощи не от кого-нибудь, а именно от князя Дмитрия Пожарского, чьи подвиги чтились в народе. Недалеко от Москвы поляки и украинцы соединились для решающего штурма столицы, который вскоре последовал.

Но удача отвернулась от Владислава: взять город не удавалось, попытки прорваться через Арбатские и Тверские ворота захлебнулись. Королевич, чьи отряды курсировали вокруг столицы, решил направиться на стоянку в Тушино, что наводило на вполне понятные аналогии. Но наступала зима, и положение польско-украинского войска становилось тяжелым. Завязались переговоры, для ведения коих московская сторона согласилась, что польская будет именовать Михаила: «кого вы называете теперь вашим царем». Тем самым щепетильное затруднение устранялось, открывался путь к завершению войны.

Но Владислав не думал снимать претензии на царский трон. При таких раскладах соглашение о мире не могло быть достигнуто, и речь пошла только о временном перемирии на 14,5 года. В конце 1618 года его заключили в подмосковном селе Деулино, правда, на очень тяжелых для Москвы условиях. Пришлось распрощаться с целым рядом городов, включая Смоленск, Чернигов, Трубчевск, Торопец: эти территории уступались вместе с населением. В результате западная граница стала проходить по Можайску, как при Иване III. В свою очередь, поляки обязывались вернуть пленных во главе с Филаретом, что и стало причиной позорного перемирия.

Наступление перемирия означало конец привилегированного положения матери царя и ее родственников Салтыковых. Возвратившийся Филарет тут же был возведен в патриархи собором и специально прибывшим в Москву Иерусалимским патриархом. Государственный руль фактически перешел в руки отца Михаила: с этих пор в официальном протоколе титул «великого государя» прилагался одинаково к обоим. Надо признать, Филарет проводил более гибкую политику, чем его бывшая властная жена инокиня Марфа. Так, он сделал реверанс в сторону опальных лидеров народного ополчения, подыгрывая настроениям низов. Пожарского наградили вотчинами и даже поставили во главе Разбойного приказа, ведавшего уголовными преступлениями. Казалось бы, пережитое польско-украинское вторжение предполагало серьезные коррективы государственной политики. Прежде всего по отношению к казачеству, поучаствовавшему в очередном разорении московских земель.

Однако этого не произошло: правительство Филарета, невзирая ни на что, устремилось навстречу этой публике, стараясь за счет нее повысить устойчивость своей власти. В 1619–1620 годах происходит большая раздача поместий казакам. К примеру, целый Галицкий уезд с еще свободными крестьянами пожалован различным атаманам и их окружению. В ответ Сагайдачный прислал извинения за содеянное в ходе вторжения. В 1625 году в Москву вновь прибыла казацкая делегация с повинной уже за все, что натворили в Смуту: им отпустили вину и решили «впредь того не поминать». Тем, кто пожелает, даже разрешили селиться в российских владениях. Очевидно, украинские предпочтения в элитах набирали обороты. В авангарде этого процесса шла царская семья, что иллюстрирует эпопея с браками Михаила. Как известно, сначала ему подыскали в невесты девицу Хлопову (в действительности Желябужскую). После неудачи государевой избранницей стала княжна Долгорукая, а по ее кончине Михаил женился на литовского происхождения Стрешневой, которую воспитал ее родной дядя – князь Волконский. То есть выбор царицы происходил исключительно в украинско-польском формате.

Конец первого Романова

Повторялась странная ситуация, когда после очередного нашествия польско-украинских агрессоров принимали с распростертыми объятиями. Это равносильно тому, как если бы после Великой Отечественной войны 1941–1945 годов партийно-советскую номенклатуру начали пополнять офицерами вермахта! Дело в том, что Речь Посполитая намеревалась превратить обширные российские территории в подобие европейских колоний в Америке, откуда выкачивались ресурсы, а население низводилось до положения скота. Продвигать оккупационные планы внутри страны помогала полонизированная «пятая колонна», имевшая в этом предприятии свою «законную» долю.

Но пришлось на ходу менять первоначальный сценарий. «Пятая колонна», воспользовавшись народным движением против поляков, решила выскочить в дамки и самостоятельно «сорвать банк», отказавшись вообще делиться с кем-либо. Однако осуществить задуманное оказалось крайне непростым делом: в Польше поднялась буря негодования, да и от лидеров ополчения нужно было как-то отделаться. Отсюда потребность в опоре, которая опять-таки виделась в украинском казачестве и ином полонизированном контингенте, только привлекаемом уже не королем, а бывшей «пятой колонной». Поэтому противостояние Речи Посполитой с теми, кто вцепился во власть в Москве, – это борьба родственных, захватнических сил за утверждение колониального режима в нашей стране. Разница лишь в том, кто будет его конструировать: магнаты со шляхтой под эгидой короля или те же украинско-польские лица, по собственной инициативе присягавшие Романовым.

Хорошо понимая масштабность задач, Филарет озаботился укреплением армии: впереди маячили отложенные выяснения отношений с Польшей. Поэтому им были посланы вербовщики в Европу для найма пяти тысяч человек пехоты, литейщиков пушек, закупки оружия, а также для приглашения военных инструкторов. Указ о формировании первых полков «иноземного строя» датируется апрелем 1630 года. Новые соединения создавались по методам западного военного строительства, что требовало немало средств. Только за один год иностранные наемники поглотили 430,6 тыс. рублей, тогда как на местные подразделения – в двадцать раз большие – затрачена лишь пятая часть этой суммы. Учитывая растущие потребности, Филарет сосредоточил внимание на финансовом управлении, на которое отрядили его племянника князя Черкасского – сына сестры Марфы Никитичны. Ему доверены ключевые приказы: Большой казны, Стрелецкий и Иноземный, ведавший иностранцами, поступившими на службу.

Heritage Image Partnership Ltd⁄Alamy Stock Photo⁄Vostock Photo
Осенью 1617-го Владислав без особых усилий взял Дорогобуж, Вязьму, Можайск: обстановка зримо напоминала преддверие новой Смуты

Государство нуждалось в увеличении налоговых поступлений, для чего фискальный аппарат не просто увеличили, но и приблизили к плательщику. Широко использовали практику сыскных приказов, т. е. временных комиссий по проверке владельческих прав и поимке беглых крестьян. В то же время правительство как-то не озаботилось развитием промышленности, за исключением военных нужд. Зато формирующаяся элита с украинско-польским душком проявляла неподдельный интерес к роскоши. Не случайно мастерские по ее изготовлению находились под особым покровительством властей. В Москву хлынул поток аптекарей, алхимиков, музыкантов и т. д. Сам царь платил за музыкальные инструменты огромные суммы.

Полоса внешнеполитического признания Москвы прошла в самом начале 1630 х годов. Еще 5–10 лет назад в Европе насмехались над усилиями Филарета сколотить антипольскую коалицию, теперь там настроение изменилось. Прагматические расчеты взяли верх: шла затяжная Тридцатилетняя война (1618–1648), и ряду ее участников были удобны поставки зерна, леса, продовольствия из России. Своих посланников направили Швеция, Дания, Голландия, Франция и др. А в 1632 году умирает польский король Сигизмунд III, настает удобный момент для начала войны, тем более что срок перемирия иссякал. Но организованные наспех «иноземные полки» не оправдали надежд. Московские войска не смогли закрепиться в Смоленске в первую очередь по причине враждебности, установившейся между дворянским войском и иностранным комсоставом. Их несогласованность девальвировала все усилия, вести эффективные боевые действия не представлялось возможным.

Царская казна находилась в неудовлетворительном состоянии: решения Земского собора 1632 года о сборе средств на войну выполнялись с большим трудом. Положение усугубила смерть Филарета в октябре 1633 года. Однако те же финансовые затруднения не позволили уже Владиславу развить успех и повторить поход внутрь страны; шляхта стала разъезжаться по домам. В такой обстановке стороны приступили к переговорам и уже в июне 1634 года заключили «вечный» мир в местечке Поляновка, где ранее из плена был освобожден Филарет. Владислав наконец-то отказался от притязаний на московский престол. «Ложкой дегтя» стало заявление поляков об утрате оригинала трактата 1610 года, по которому корона, носимая ныне Михаилом, доставалась Владиславу.

Однако, невзирая на очевидный успех, Романовы и их сторонники не чувствовали себя спокойно, уверенности, что они удержатся у власти, у них явно не наблюдалось. Для «узаконивания» династии Михаил в качестве основного рассматривал вариант выдачи своей старшей дочери Ирины за какого-нибудь отпрыска королевских кровей. В начале 1640 х годов выбор пал на датского принца Вальдемара Кристиана. После необходимых переговоров тот прибывает в Москву, производит хорошее впечатление: ему предлагают богатый удел – ни много ни мало Суздаль и Ярославль. Но тот, не соблазнившись высокими почестями, все же отказывается принимать православие. Уговоры не возымели действия: в мае 1644 года Вальдемар даже предпринимает попытку бегства из Москвы, но его задерживают. Снова возобновились диспуты о вере, о том, нужно ли ему перекрещиваться или нет.

В ходе дебатов, сопровождавшихся мучительными переживаниями, Михаил скончался, так и не решив насущной для себя проблемы; за ним через месяц умерла и царица. Здесь необходимо пояснить, что все эти игры с датским принцем романовские историки уравнивают с аналогичными попытками Ивана Грозного и Бориса Годунова породниться с каким-либо королевским отпрыском из Европы. Однако это совершенно неверно, тогда потребность в принцах обусловливалась созданием буферного государственного образования в Ливонии и не более того.

Годунов ни в коем случае не собирался сажать на российский трон иноземца, выдавая за него дочь Ксению: для этого имелся наследник – его сын Федор. Что касается Ивана Грозного, то тот просто открыто насмехался над родовитостью европейских королевских домов. Другое дело Михаил Романов, который внутренне был готов возвести на московский престол чужестранца; подобное в начале ХVII века при его участии уже едва не случилось.

Но на этот раз все решилось иначе. Алексея поддержала правящая элита, смотревшая в польскую сторону и сформулировавшая цену поддержки – полное закрепощение крестьянства. Восшествие на престол Алексея сопровождалось аккомпанементом подобных требований. На их фоне о принце Вальдемаре быстро забыли, отправив его восвояси: на повестке дня стояли проблемы, которые можно было с успехом решить и без его услуг.

Источник

12345  4.92 / 12 гол.
Чтобы оставить комментарий войдите или зарегистрируйтесь

Нет комментариев

 

СССР

Достойное

  • неделя
  • месяц
  • год
  • век

Наша команда

Двигатель

Комментарии

Каиргали
21 ноября в 11:34 6
Аким Сокол
17 ноября в 16:08 3
Ярас
14 ноября в 12:25 2
Олег
4 ноября в 08:15 1
СБ СССР
26 октября в 13:26 1
Аким Сокол
25 октября в 04:22 7
Олег
23 октября в 07:57 1
Александр Вершинин
6 октября в 05:10 1

Лента

Золотое предвидение депутата
Статья| 28 ноября в 10:19
Чем бабахнула "Аврора"?
Статья| 22 ноября в 09:35
Боевая философия 2025
Видео| 18 ноября в 10:19
Слава и религия бесчестья
Статья| 15 ноября в 10:13
Забудь себя и будешь сытый
Статья| 14 ноября в 12:59
В ранге русского историка
Статья| 1 ноября в 09:28
Безинфляционная валюта БРИКС
Видео| 29 октября в 23:57
Через тернии
Статья| 24 октября в 09:40
Рабы управляемые рабами
Аналитика| 21 октября в 13:49
Главное о суверенитете
Видео| 20 октября в 15:53
Прорва в погоне за радостью
Статья| 19 октября в 13:15

Двигатель

Опрос

Остановит ли Трамп войну на Украине?

Информация

На банных процедурах
Сейчас на сайте

 


© 2010-2024 'Емеля'    © Первая концептуальная сеть 'Планета-КОБ'. При перепечатке материалов сайта активная ссылка на planet-kob.ru обязательна
Текущий момент с позиции Концепции общественной безопасности (КОБ) и Достаточно общей теории управления (ДОТУ). Книги и аналитика Внутреннего предиктора (ВП СССР). Лекции и интервью: В.М.Зазнобин, В.А.Ефимов, М.В.Величко.